Барбара Картленд и ее любовные романы
Прекрасная монашка
Конечно, у кардинала может зародиться немало подозрений на ее счет, до разрешить их — это его задача.
— Да, надо сказать, что сам по себе план недурен, — согласилась с ним леди Изабелла, — но тайна... — Она осеклась на полуслове, так как в этот момент открылась дверь в гостиную и на пороге появился Дальтон.
Подтянутый, одетый с иголочки небольшого роста человек с сединой в волосах, с выражением обеспокоенности на лице, Дальтон, как не раз говорил всем герцог Мелинкортский, был слугой, на которого всегда можно было положиться в трудном и щекотливом положении.
— Добрый день, Дальтон, — поздоровался с ним герцог.
— Очень рад видеть вашу светлость в добром здравии, — ответил Дальтон. — Я ужасно беспокоился и не находил себе места, когда мы, прибыв в Париж прошлым вечером, обнаружили, что экипаж вашей светлости задержался в пути, хотя мы все время полагали, что едем вслед за вами.
— Как видите, я жив и здоров, — улыбнулся герцог. — Мадемуазель Аме наверху? Я сказал слугам в зале, чтобы вам обязательно сообщили о прибытии со мной девушки.
— Я только что разговаривал с молодой дамой, ваша светлость, — ответил Дальтон. — Мы распаковали чемоданы Адриана, но среди его вещей очень мало нашлось таких, которые подходят для девушки.
— Мадемуазель Аме не потребуется одежда Адриана, — успокоил его герцог. — Постарайтесь как можно меньше говорить о девушке со здешней прислугой. Если же возникнет острая необходимость, можете пояснить, что мадемуазель была вынуждена переодеться в мужское платье для того, чтобы выбраться из весьма затруднительного положения, в которое попали мы все. Кстати, проследите, чтобы приготовили покои и для леди Изабеллы. Она переедет и будет жить в этом дворце. Что касается мадемуазель Аме, то относительно нее все распоряжения я отдам сам.
— Слушаюсь, ваша светлость.
Голос Дальтона был абсолютно бесстрастен, и выражение его лица ничуть не изменилось, пока он выслушивал распоряжения герцога Мелинкортского.
— Да, надо сказать, что сам по себе план недурен, — согласилась с ним леди Изабелла, — но тайна... — Она осеклась на полуслове, так как в этот момент открылась дверь в гостиную и на пороге появился Дальтон.
Подтянутый, одетый с иголочки небольшого роста человек с сединой в волосах, с выражением обеспокоенности на лице, Дальтон, как не раз говорил всем герцог Мелинкортский, был слугой, на которого всегда можно было положиться в трудном и щекотливом положении.
— Добрый день, Дальтон, — поздоровался с ним герцог.
— Очень рад видеть вашу светлость в добром здравии, — ответил Дальтон. — Я ужасно беспокоился и не находил себе места, когда мы, прибыв в Париж прошлым вечером, обнаружили, что экипаж вашей светлости задержался в пути, хотя мы все время полагали, что едем вслед за вами.
— Как видите, я жив и здоров, — улыбнулся герцог. — Мадемуазель Аме наверху? Я сказал слугам в зале, чтобы вам обязательно сообщили о прибытии со мной девушки.
— Я только что разговаривал с молодой дамой, ваша светлость, — ответил Дальтон. — Мы распаковали чемоданы Адриана, но среди его вещей очень мало нашлось таких, которые подходят для девушки.
— Мадемуазель Аме не потребуется одежда Адриана, — успокоил его герцог. — Постарайтесь как можно меньше говорить о девушке со здешней прислугой. Если же возникнет острая необходимость, можете пояснить, что мадемуазель была вынуждена переодеться в мужское платье для того, чтобы выбраться из весьма затруднительного положения, в которое попали мы все. Кстати, проследите, чтобы приготовили покои и для леди Изабеллы. Она переедет и будет жить в этом дворце. Что касается мадемуазель Аме, то относительно нее все распоряжения я отдам сам.
— Слушаюсь, ваша светлость.
Голос Дальтона был абсолютно бесстрастен, и выражение его лица ничуть не изменилось, пока он выслушивал распоряжения герцога Мелинкортского.